Очерки о ветеранах Великой Отечественной войны, ветеранах прокуратуры Тверской области

По материалам сборника «Воспоминаниятверских прокуророво войне», подготовленногочленами общественной организации «Ветераны прокуратуры», журналистами газеты «Тверская жизнь», сотрудниками прокуратуры Тверской области

Цветков Владимир Емельянович

Войной опаленный – войной окрыленный

Предвоенный Весьегонск. Окончена десятилетка. В 1940 году - армия. Служба разведчиком в гаубичном артполку. Свидетель самого начала войны, Владимир Емельянович вспоминает, как уже к апрелю сорок первого среди солдат все чаще шел шепот о скором нападении немцев. Слухи пресекались сурово, но шила в мешке… Да тут еще и объявление о больших тактических учениях на территории Белоруссии и Украины. Предчувствие беды подтверждал и резко сокращенный паек. 16 июня в товарняках прибыли на учения в район Бреста. Здесь все пути были забиты эшелонами. 20 июня начали строить укрепления, землянки в три наката. В помощь дали приписное пополнение. Безо всякого оружия. Срочники имели карабины, клинки и каски. В полку были гаубицы. За два дня до вторжения немцев командование от солдат требовало предельной дисциплины, «чтобы не провоцировать своим поведением предполагаемого противника».

Владимир Емельянович вспоминает: «22 июня с рассветом со стороны Германии раздался гул самолетов. Вскоре мы увидели и сами самолеты. Военные. Вместе с телефонистом и радистом я был направлен в разведку в сторону границы Германии и Польши. Из-за кустов мы наблюдаем: группа немецких мотоциклистов как у себя дома купается в речке, а над лесом летают их самолеты, да так низко, что мы видим наглые рожи пилотов. С тыла слышим страшенный вой. Это немцы сбрасывают с самолетов продырявленные пустые бочки. Сильное психологическое оружие, скажу вам».

Обстрел наших позиций велся непрерывно несколько суток. Дрогнули безоружные солдатики. Стали с боями отступать и оказались на правом берегу Днепра в районе между Жлобином и Рогачевом. Здесь, всамом начале войны, и получил разведчик Цветков жестокий удар войны. Сразу четыре ранения пронзили его молодое тело, принеся страдания и боль. Была располосована вся спина. А левую руку оторвало почти напрочь. Вместе с ранеными товарищами комбат отправил его в полевой госпиталь. Потом санитарный поезд увез в Борисоглебск. Два с половиной месяца излечения. В родной Весьегонск Володя Цветков вернулся с незажившими ранами и без руки. Перезимовал, и летом сорок третьего отправился в Казанский юридический институт.

Учился истово, институт в сорок седьмом окончил с отличием. В Калинине начинал стажером судьи облсуда. Карьера складывалась по знаниям и самоотдаче – член областного суда, заместитель председателя облсуда, с 1951 по1955 год начальник управления юстиции, затем десять лет работал председателем областного суда. Никто в России больше Владимира Емельяновича Цветкова - целых 18 лет – не возглавлял прокуратуру областного уровня. А окончательно на действительно заслуженный отдых он вышел лишь в восемьдесят пятом в чине государственного советника юстиции 3 класса, являясь заслуженным юристом РФ, почетным работником прокуратуры СССР.

Жена, Галина Александровна, достойная коллега. Вот и о сугубо тонких и опасных профессиональных моментах идет общая беседа. То, о чем говорит Владимир Емельянович, по большому счету, подвиг чести профессионала, опаленного войной и ею же окрыленного. Для обретения отваги и духовной высоты…

История первая. Про три куриных яйца. Председатель облсуда Цветков рассматривает кассационную жалобу на решение Лесного районного суда, по которому пожилая женщина должна понести наказание за невыполнение госпоставки по сдаче яиц. Недопоставка составила…три яйца. Бабушка тяжко переживает: позор-то какой, никто в роду не был под судом: «Я все возмещу. Но куры сейчас перестали нестись». Уполминзаг (не сразу догадаешься, что за должность такая – уполномоченный министерства заготовок) ее стращает. А суд под председательством Цветкова принимает беспрецедентное решение: вердикт райсуда отменить, дело производством прекратить. Такую вольность уполминзаг не прощает. Докладывает письменно в обком об антигосударственной позиции облсуда под руководством В.Е.Цветкова. Вызов в обком партии не сулил ничего хорошего, и Владимир Емельянович это понимал. Более того, он знал о проекте постановления. Но случилось чудо. В «Калининской правде» появляется фельетон Петра Петровича Дудочкина «Высуженное яйцо». Откуда автор узнал о сюжете, неизвестно. Однако фельетон остудил партийные головы. Материал на бюро не пошел.

Вторая история еще менее оптимистична. Но все это укладывается в логику характера нашего героя. В облсуде рассматривается дело об измене Родине и предательстве гражданина Курашова-Антонова. Оказавшись на оккупированной территории в Нелидовском районе,Курашов женится на комсомолке. Когда немцы заняли деревню, он сразу идет к ним на службу. Полицай на белой лошади с автоматом, он жестоко выдает коммунистов и даже сам расстреливает свою беременную жену и закапывает ее. Воюет с нашими на стороне немцев. Получает награды от фашистов. Когда наши войска вошли в Германию, его, как и многих оказавшихся там, направляют в фильтрационный лагерь для последующего разбирательства. На одной из остановок в России он выскакивает из вагона, выхватывает у женщины сумочку их рук и вроде бы пытается бежать. Его задерживает милиция. Эшелон уходит. Курашов называет себя Антоновым – так он пытается мелким преступлением заслонить большое. Суд. Сибирь. Отбытое наказание.

Женитьба. Работа. Кругом отличник. Каждый год ездит на курорт. Один. Из Сибири до Москвы - и на юг. Он знал, что вышел указ об отмене смертной казни. Осмелел настолько, что однажды на ночь заглянул к отцу в деревню. Дошло до КГБ. Судили его в Нелидове. Дворец культуры шахтеров. Народищу! Было известно: многие пришли с ножами, топорами. Мстить за погубленных им родных. Начальник КГБ района выяснил, что уничтожать Антонова нелидовцы планируют сразу же после вынесения приговора. Любого. День третий. Приговор: «Мы с начальником милиции все продумали, говорит Владимир Емельянович. В оркестровой яме поставили скамьи, там он и сидел. А как огласили приговор, к запасному выходу подогнали уазик и прямиком в Ржев, в тюрьму. Народ с площади, несмотря на мороз не расходится. Требуют выдать злодея. Даже приговор, вынесенный судом, - расстрел – не успокаивает». Что пережил фронтовик Цветков, который был самым старшим по должности и званию, он не расскажет. И так ясно, видимо, считает он. Мы же приведем здесь строгую формулу одного документа, направленного им не куда-нибудь – в Верховный Совет СССР: «Просим применить обратную силу Указа об отмене смертной казни в отношении приговора данному лицу». К доводам прислушиваются.

Приговор был приведен в исполнение.

С кем держал совет фронтовик-юрист, избирая такую меру, самую высшую?

«Ни с кем не советовался. Поступал так по закону и по совести»,- тихо говорит этот смелый и мудрый человек. А духовным подспорьем ему всегда были заповеди родителей и уроки войны, которая не отпускает памятью и болью за непоживших друзей.